Бизнес и финансы

фoтo: сoцсeти

Людям твoрчeствa зa рeшeткoй всeгдa сложнее. Они быстрее впадают в депрессию, апатию, а иногда даже сходят с ума. Но Малобродский — редкое исключение. В СИЗО он демонстрирует силу духа и поднимает настроение, а также повышает культурный уровень сокамерникам, читая лекции по теме театра абсурда.

Обозреватель «МК» накануне судебного заседания навестила Малобродского в качестве члена Общественной-наблюдательной комиссии Москвы.

Алексей Малобродский в СИЗО уже три месяца — с 21 июня 2017 года. Срок для одних слишком маленький, для других слишком большой для того, чтобы привыкнуть к условиям изоляции.

-Я не задаюсь целью привыкнуть, — говорит Малобродский. Заключенный в момент нашего прихода готовился к прогулке: на голове кепка, вместо шарфа (он в СИЗО не разрешен) аккуратно сложенное и стильно обернутое вокруг шеи белое полотенце.

Под его «шконкой» — бережно собранные сумки. Как будто Малобродский уже готовится домой.

— В каждую секунду готов покинуть эту печальную обитель, — театрально говорит российский менеджер культуры (как его называют СМИ). Но аккуратно упакованные вещи — это еще и признак его щепетильности, склонности к идеальной чистоте. Неслучайно камера Малобродского, которую он делит еще с двумя обвиненными в мошенничестве заключенными, одна из самых опрятных. Ни пылинки, ни соринки. Кстати, Малобродского отселили от прежних сокамерников — мэра Владивостока Игорь Пушкарева, блогера и стритрейсера Эрика Китуашвили. «Это потому что в тюрьме нужно страдать, а нам было весело», — нашел объяснение Эрик.

Малобродский, впрочем, и вне этой компании бодр и весел. Говорит, что мог бы относится ко всему куда с бОльшим юмором, если бы не печальная действительность. В конце октября на международный детский фестиваль «Маршак», программу которого составил Малобродский, в итоге не приедут коллективы некоторых стран. Арестованный продюсер уверен — будь он на свободе, то смог бы их убедить, вдохновить.

Но вместо того, чтобы организовывать масштабный детский праздник, Малобродский сейчас пишет десятки заявлений в разные инстанции о нарушениях в его деле (сам себя даже назвал в шутку графоманом), читает «Доктора Фаустуса» Манна и дает уроки по теме театра абсурда (направление в западноевропейской драматургии). Сокамерники считают, что такие лекции им на пользу — не только расширяют кругозор, но и учат проще относится ко всему. Ведь в абсурдистких пьесах авторы всегда нарушают логику и зритель сбит с толку бессмысленным нагромождением фактов, слов, поступков.

-Все ровно так в моем деле, — говорит Малобродский. — Поведение следователя, судьи. Вообще сотрудники следствия ведут себя будто наперсточники, позволяя себе подтасовки и прочие «фокусы», как нечто само собой разумеющиеся.

На содержание Малобродский не жалуется. Но мы выясняем, что спит Малобродский в одежде, потому что так, по его словам, меньше чувствуется холод металла кровати (матрас совсем плохой, а перекладины под ним — железные).

— Родные хорошо кормят (передают передачки, заказывают комплексные обеды через сайт СИЗО), так что я местную пищу не беру. Так сказать, экономлю бюджетные деньги. Да и вообще пища это не важно. Вот вы в прошлый раз про капусту, которую ел, написали. Разве в ней суть? Я не «сирота казанская» и смогу любые тяготы перенести. Но вот есть вопрос.

-И какой же? — интересуемся мы.

— Почему мне не дают атлас мира? Родные его прислали, а мне его отказываются вручить.

— А зачем он вам вообще нужен?

— Всегда любил изучать географию разных стран.

— Карты и схемы запрещены, как нам сказали во ФСИН, внутренней инструкцией, потому что заключенный якобы может их использовать для побега.

— И как же я это мог бы сделать с помощью атласа мира?

— Ну не знаю… Может, как в одном фантастическим фильме, вам нужны только географические координаты, а зная их, вы откроете портал.

-Таких высот, увы, пока не достиг.

Запрет на карты, шарфы и прочие нюансы тюремной жизни до сих пор волновали мало кого из театралов. Но вот и Серебренников, который успел провести ночь в ИВС на Петровке, знает теперь особенности быта заключенных. Как предполагают некоторые коллеги, в работах Серебенникова и Малобродского наверняка теперь появится тема тюрьмы, и будет она ну очень реалистична.